перечитывая заново/ связь времен
текст: Людмила МАКСИМОВА, фото: Александр МАКСИМОВ
Войти в отцовский дом
Эта статья впервые была опубликована в нашем журнале в
2005 году. Старший сын Александра Малунцева тогда приезжал в Омск на юбилей
нефтезавода. С тех пор многое изменилось. Ушел из жизни Владимир Александрович Малунцев,
который тогда поделился с нами сокровенным – воспоминаниями об отце, да и в
жизни многое изменилось. Не подвластным времени сталось главное – безграничное
уважение омичей к легендарным руководителям эпохи 50-60-х, которые строили и
поднимали Омск. Поэтому нам так важно узнать, какими они были, из первых рук –
от самых близких людей. Эти воспоминания поистине бесценны…
Встреча на улице Малунцева
«Встретиться?» – на том конце телефонной трубки небольшое
замешательство. Это длится секунды, и доброжелательное: «Да, конечно же, я
подойду к дому отца», – окончательно рассеивает все мои сомнения.
Старший сын первого директора Омского
нефтеперерабатывающего завода Владимир Александрович Малунцев тоже принимал
участие в тройном юбилее, который отмечался в конце сентября «Сибнефтью». Не
приехать не мог. Хотя это, несомненно, опять разбередило его душу, так же, как
воспоминания о прошедшей юности, о невосполнимой утрате – смерти отца.
Сын южанина, он унаследовал от своего отца огромный
потенциал, жизненную энергию, а с годами стал еще больше внешне походить на
Александра Моисеевича: голосом, внешностью, походкой, какими-то особыми
манерами.
Владимира Александровича узнаешь издалека: подтянутый,
стройный, не по годам моложавый мужчина… Те, кто работал вместе с Александром
Моисеевичем, говорят: «Ну вылитый отец». И это действительно так.
У нас мало времени, у Владимира Александровича все
расписано по минутам, а хочется слушать и слушать…
Выкуренная сигарета сменяется новой. Это от волнения. Он
закуривает новую, по-малунцевски слегка щурит глаза, и снова пауза сменяется
очередной яркой картинкой воспоминаний об отце, и скупые ответы на вопросы о
себе.
Каким ему помнится отец? Прежде всего, человеком
колоссальной жизненной энергии, доброты, отзывчивости. Очень талантливым в
делах и большим книголюбом, обладателем редкого, искрометного юмора.
– Папа был большим мастером игры в шахматы и прекрасным
пианистом, – делится сокровенным Владимир Александрович и продолжает: – Он был
очень доброжелательным, удивительно добрым, простым в обращении со своими
подчиненными. Вечером мог запросто помогать заниматься геометрией своему
личному водителю, пригласив его домой. В этом он не видел ничего зазорного и корил
своих подчиненных за их чванливость и высокомерие. Мог с рабочими нефтезавода в
редкие минуты отдыха сыграть пару партий в шахматы или что-то из классики на
фортепиано. Уже тогда простота Александра Моисеевича подкупала, выделяя его
среди других руководителей такого высокого ранга.
Многие молодые семьи нефтяников нередко называли своих
сыновей Александрами.
– В честь вашего отца?
– Да, – смеется Владимир Александрович и продолжает: –
Ему говорили об этом, но он очень смущался и шутил: сколько же моих тезок будет
в городке Нефтяников? Шапку бросишь – в Сашку попадешь…
Действительно, несмотря на девять лет пребывания его на
посту директора завода, Александр Моисеевич навечно останется легендарной
личностью, к которой до сих пор относятся с огромным признанием и любовью.
Прошу Владимира Александровича рассказать о себе. Но этот
рассказ выливается в сухие автобиографические строчки: окончил Московский
институт нефти и газа, а вначале аналогичный техникум. Первые два года
трудового стажа у него на Омском нефтеперерабатывающем заводе. Рано женился.
Сына назвал в честь отца Александром. Сегодня ему 45 лет, уже давно дедушка, и
внука, как и его, зовут Владимир Александрович Малунцев-младший.
А Владимиру Александровичу-старшему, несмотря на
пенсионный возраст, не сидится дома. Он и сегодня продолжает преподавать в
институте нефти и газа на кафедре металловедения и коррозии.
… Мы уже в который раз делаем «круг почета» по улице
Малунцева, вновь останавливаемся у до боли знакомой трехэтажки, что под номером
«13». Запрокинув голову, Владимир Александрович показывает на окна, где жил
Александр Моисеевич… Третий этаж, угловая квартира. Окна выходят и на улицу, и
во двор.
– Давайте зайдем, посмотрим, как там сейчас, – предлагаю
Владимиру Александровичу.
Но Малунцев качает головой:
– Нет, там все чужое, не хочу бередить душевные раны. Когда
папы не стало, решался вопрос о его похоронах в Москве, на Новодевичьем… Утром,
когда все узнали о смерти Александра Моисеевича, весь двор заполнили его
сослуживцы. Вы скажете – бред? Нет, так было. И мы с братом Георгием приняли
мужское решение – похоронить отца в Омске вопреки распоряжению Верховного
Совета. Он ведь был депутатом… Но он принадлежал и Омску.
– Близорукость я унаследовал тоже от отца, – продолжает
вспоминать Владимир Александрович. – Как-то он подсовывает мне фотографию, где
отцу лет двадцать, и спрашивает: а где это тебя сфоткали так, что и не узнать?
Я долго не мог понять. Смотрю, вроде бы я… И тут меня осенило: очки-то круглые,
это же он в юности... Смеясь, я ответил, что розыгрыш ему не удался. Он тоже
хохотнул и заговорил о другом.
Рассказал Владимир Александрович и другой, уже
экстремальный случай из жизни. Как-то они с отцом в феврале поехали в
Захламино, застряли и несколько часов потратили на то, чтобы вытолкать машину
из сугроба. Приехали в гостиницу «Сибирь», зуб на зуб не попадает. И отец тогда
впервые налил ему стопку, чтобы тот окончательно не замерз. А еще были веселые
истории о том, как юный Володя летними вечерами включал радиолу и собирал под
окнами соседей, устраивал танцы. Приходили и стар и млад, чтобы повеселиться,
потанцевать.
К одиннадцати вечера, как правило, возвращался с работы
уставший отец и категорично просил выключить музыку, потому что завтра всем на
работу, пора бы и отдохнуть.
Народ дружно уговаривал Александра Моисеевича еще немного
послушать любимые пластинки. И он, насупив брови, соглашался еще на час.
Аргумент просивших был предельно прост: Дома культуры же нет… Да, как быстро
меняются и времена, и нравы. Идя по современной улице Малунцева, и не
подумаешь, что пятьдесят лет тому назад тут все было иначе…
Заговорили и о родословной Малунцевых. Владимир
Александрович слегка замялся, но потом решительно сказал: есть одна маленькая
легенда, придуманная не нами. Ее предложили отцу в ЦК КПСС: «Едешь в Сибирь,
отчество Мовсесович не будет с восторгом там принято. Ты ведь выходец из бедной
армянской семьи».
– Из Баку тянется родословная нашей семьи, а родителей
моего отца звали Мовсес и Анна. Они были родом из Нагорного Карабаха.
…Согласитесь, сын Александра Моисеевича Малунцева имеет
право так сказать. Это сегодня так естественно – сказать, как все было на самом
деле. И все это поймут правильно. Содержание
|