чтобы помнили/ кровные узы

Ольга ВАСИЛЕНКО, Виктория ЛУГОВСКАЯ

Фото из личных архивов

Свет материнской любви

…По воспоминаниям близких, Валентина Николаевна Степанова обликом своим располагала к себе с первого взгляда. Обаятельная, с мягкими чертами лица, улыбчивая, живая, легкая… Если не знать, какую ношу она возложила на себя, многим могло показаться, что и живется ей на свете легко. Но это обманчивое впечатление. Легко Валентине Николаевне не было никогда. А вот находиться с ней рядом окружающим было легко и интересно.  

Неси свой крест и веруй

Говорят, после смерти душа человека живет столько, сколько его помнят. Единственный сын Сергей о матери никогда не забывал. И в трудные, и в радостные моменты судьбы всплывут в памяти ее облик, улыбка, жест – и сразу светлая грустинка появится в сыновней душе. Не великая скорбь, которая в жизни не помощница, а ощущение осиротелости. И жена вот она – рядом, и дочки выросли, и забот полон рот, а мамы не хватает. Просто ее присутствия на земле, в доме…

Он, как и все мы, думал, что ей и сносу не будет – всегда в хлопотах, трудах. Обходительная с людьми, общительная, милая. «Валентина Николаевна» – для односельчан, «Валя, Валечка» – для близких людей. «Мама» – для единственного сына.

Биография как биография. Ничего выдающегося. Как учили в школе, – «типичная». Она ведь из того поколения, которому на долю выпало военное лихолетье и послевоенная нищета. Тогда так жила вся страна, как люди говорили – «на вере и на жилах». На вере, что врага одолеем, и будет мир, а на жилах – так по-другому как?

Бабушка, Ефросинья Ефимовна Епанчинцева, историю своей семьи  вспоминала неохотно – очень уж много горя довелось им хлебнуть. Но и те немногочисленные рассказы рисовали перед внуками черно-белую живую картину, похожую на старое документальное кино. И в той киноленте была родименькая до слез деревня Еланка Усть-Тарского района Новосибирской области, где в 30-е годы «покулачили» не только родителей. Всю семью сослали, с малыми  ребятишками. Как выжили? Как другие. С нуля обустраивали скромный быт – а кому пожалуешься? И не жаловались! Как там в чеховской «Чайке»? «Неси свой крест и веруй…»

Бабушка, бабушка… Труженица великая и ясное солнышко. Тепла ее души, доброты и жизнелюбия хватало на всех. Накормить, одеть-обуть, уму-разуму научить, чтобы во взрослую жизнь не вступить с обозленной душой. И не случайно к деду и бабушке в Калачинский район, где они позже укоренились, слетались на каникулы многочисленные внуки…

Наверное, стойкостью, добротой и светом души Валентина Николаевна удалась в маму. Она была старшей из детей, а потому в четырнадцать лет пошла работать на молокозавод. Так было принято в те годы – старшие сыновья и дочери с малых лет помогали родителям, зарабатывали на хлеб. А на молокозаводе работа не из легких. Потаскайте-ка тяжелые фляги в резиновых сапогах, да в холодной воде! Как говорится, ни рук, ни ног. Тогда и надорвалась – и простудилась, и бронхит с тех самых пор, и сердечко потом частенько барахлило.

Но молодость есть молодость, у нее свои крылья и надежды. А молодость мамы пришлась аккурат на «оттепельное» время. И полет Гагарина в космос, и стройки коммунизма, и комсомольская целина... Все можем, все сумеем – «вместе дружная семья»! И неважно, какая в этом общем движении твоя роль, главное – чтобы жить и работать честно, следуя девизу 60-х: «Раньше думай о Родине, а потом о себе». И на самом скромном месте можно приносить пользу.

А еще, конечно, любовь. Мама встретила ее в родной Еланке. Молодая семья переехала в Калачинск, потом в Оконешниково, –  тогда люди искали свою долю, свое место. А доля-то не географией определяется, она – в твоей душе. И что развело родителей одиннадцатилетнего Сережи, гадай - не гадай. Не ему судить… Но было и трудно, и грустно не только пацану, которому всегда особо нужна твердая отцовская рука, но и маме…

Ясноглазый мальчик

Наверное, сейчас, когда самому Сергею Александровичу вот-вот стукнет полста лет, он понимает, как ее жизнь сфокусировалась вокруг единственного сыночка, чего ей стоило поставить крест на своей женской судьбе. Замуж больше не вышла. Центром ее вселенной стал славный улыбчивый мальчик – не «маменькин сынок», а сын уважаемого в районе человека – Валентины Николаевны. Вот как вспоминает о ней почитаемый в Оконешниковском районе врач-педиатр Мария Александровна Максимова, которая знала почти всех детей и мам своей округи:

– Этот мальчик – Сережа – был таким ясноглазым, аккуратно одетым, по всему видно – обласканным ребенком. Во взрослом человеке угадывается тот, из детских лет. Ну как есть – копия мамы! Говорят же в народе: если сын в маму обличьем – быть счастливому. Жаль, конечно, что ее нет. Рано ушла, рано…

И Сергей Александрович сокрушается – рано… В пятьдесят три года. Он сейчас почти такой же по годам, какой она ушла из жизни, – сердце… И чем дальше та дата, тем почему-то больнее утрата. У душевного сиротства свои законы и тайны.

Все помнится… Не только день прощания – годы, месяцы, дни. Работала закройщицей в комбинате бытового обслуживания, моталась по всему району. Конечно же, уставала. Всё

 на одних плечах.

– Обшивала всех – женщин, себя, меня. Помню свет лампы до поздней ночи – мама шьет! Я часто засыпал не под колыбельные песни, а под убаюкивающий стук швейной машинки. А просыпался, чуя запах маминой стряпни – пирожков, блинчиков, беляшей, пельменей. Это и есть дух дома – уют, запахи, лад… И сама она являла собой пример, какой должна быть женщина. И аккуратной, и со вкусом одетой, и статной, и красивой.

Вот и Мария Александровна это подтверждает. Хозяйственных женщин и сегодня немало в Оконешниково. И так легко представить среди них Валентину Николаевну тех лет, что в памяти и на фотографиях. Бабушкой она стала, а старушкой – не случилось.

У нее была своя педагогика – педагогика сердца. Вроде и запретов немного, и громкой строгости, да и рос-то под ее крылом нормальный парнишка, который прошел весь «курс мальчишеских игр». Больше всего любил играть в футбол. Играй вволю, но прежде сделай уроки – «потехе час». И в девять вечера, как штык, быть дома!

Она и сама домоседкой не была, потому, наверное, все успевала. Сережка с друзьями шайбу гоняет на ледовом пятачке, который сами расчищали, готовили для игры, а мама – в Доме культуры, у нее то репетиция в хоре, то концерт, где она и пела, и стихи читала.

В доме подрастал мужчина. А тогда все сельские мальчишки рано тянулись к технике. Инженер – это звучит гордо! И Сергей Степанов решил стать только инженером. Дорога в институт оказалась прямой, и мама одобрила выбор сына. Самой учиться не пришлось, так пусть он настоящим человеком станет – вон сколько техники появилось на селе. Инженерный факультет сельскохозяйственного института – это звучало и для него, и для нее гордо.

Нормальная студенческая жизнь… Ему всегда нравилось учиться, да и давалось ученье легко. Но и тогда скучал по дому и летел, как на крыльях, к родному порогу. Хватало ума и сердца понимать, как она ждет его, как считает денечки, как вкусненькое припасает. И совершенно справедливо считает Сергей Александрович, что в его дипломе частица маминых забот.

Выучился. Создал семью. Жена Елена – экономист. Две дочки – Ира и Оля. Все складывалось, как и должно быть у нормального мужика: дело, дом, семья. Конечно, дело на первом месте. Инженер по эксплуатации машинно-тракторного парка, главный инженер. Ну, гордись, мама, радуйся! Она и гордилась, и радовалась, потому что видела, знала, каким уважаемым специалистом и человеком становится сын. За его будущую судьбу ее душа была спокойна. А вот сердце стало сильно беспокоить…

Тепло твоих рук

И пришел тот горький май. Земля в цвету, только радуйся после долгой сибирской зимы солнцу, зелени, ароматам весны. Его оглушила смерть матери. Все пережил, сжав кулаки – похороны, слезы, поминки. Осознание потери пришло потом. Так бывает часто. Сидела рядом, глядела в окошко, поила чаем, расспрашивала про дела, а он вечно торопился. Ну, работа такая, мама! Еще посидим, наговоримся, любящим людям «и молчать вдвоем легко…» А еще дочки, жена – женский батальон! Они и сейчас в его сердце, что с того, если дочки оторвались от дома, работают, еще свадьбы впереди. А мамы нет…

И поговорить с нею можно только там, где холмик земли. Что он часто делает. Люди говорят: всегда живые цветы на могиле Валентины Николаевны. Сыновний долг – помнить… Нынче в мае прибавится семнадцатый год – без мамы. Своей сентиментальной любви Сергей Александрович немного смущается, но…

Оставшись без мамы, он впервые неожиданно остро, пронзительно  ощутил, как это горько – быть сиротой. Не только в особые «поминальные» дни, а каждый раз, как только позовет сердце, приезжает на кладбище – туда, где цветы и молчание. И даже потаенные слезы. И непреходящее чувство, что он перед нею в долгу.

А долги надо отдавать… Как? Только оставаясь в этой жизни достойным уважения человеком. Потому что мама хотела видеть его именно таким.  

Да, перестройка ударила по деревне. Выживать в нынешних условиях очень сложно. Степанов уже пятнадцатый год генеральный директор одного из известных хозяйств области – акционерного общества «Сергеевское». Все дается очень трудно, но «Сергеевское» в штормах все же выстояло. И живет, и строится, и благоустраивается, и хлебом вкусным вас встретит, а летом приходите в сад-огород, даст Бог – такие сады и на отделениях скоро будут. Были бы силы! Иногда припечет – мочи нет. И вдруг полегчает, будто кто руку протянул. Может быть, мамины думы о сыне помогают.

Сергей Степанов – человек отзывчивый, доброжелательный, людям открытый. Будь иначе – мама бы огорчилась, и что бы тогда сказал он ей? Валентина Николаевна тоже была отзывчивой и жизнелюбивой.

– С Валей мы подружились, когда ее сын Сережа был уже взрослым, – вспоминает жительница Оконешниково Зоя Яковлевна Сорокина, врач-стоматолог по профессии. – Постоянно общались, отдыхали вместе, как лучшие подруги. У Валентины было больное сердце, но она никогда не жаловалась на судьбу. Шутила, старалась приободрить окружающих. Сделаешь ей укол, а она смеется: «Ну, хватить лежать – пошли на танцы!» А ведь ей было тогда не до смеха…

Валя запомнилась мне и как замечательная хозяйка, рукодельница. Домик у нее всегда выглядел как игрушечка – чистый, аккуратный, уютный. Шила прекрасно – профессионал! Бывало, куплю что-нибудь из одежды, так она мне все перешьет, подгонит под фигуру. Сына постоянно обшивала. Сережу своего она обожала. И к внучкам очень трепетно относилась. Только им было дозволено нарушать идеальный порядок у нее в доме. Она говорила: «Я им все разрешаю». Ни разу я не слышала, чтобы она кого-то из родных критиковала, жаловалась. Валечка в людях старалась замечать только хорошее. И сама всегда оставалась очень светлым человеком. Я счастлива, что у меня была такая подруга. Мне ее сейчас очень не хватает…  

Жительница Оконешниково Мария Ивановна Олейник, много лет работавшая вместе с Валентиной Николаевной в комбинате бытового обслуживания, также хранит в душе светлые воспоминания:

– Это была очень хорошая женщина – и как подруга, и как мать, и как сотрудница. Вся наша организация во главе с директором Надеждой Григорьевной Коломенской в те годы участвовала в художественной самодеятельности. Бегали на репетиции, или, как раньше говорили, на спевки. На наши концерты в Дом культуры собиралось много народа. И Валя так хорошо пела...

Хотя она была скромным человеком, но правду всегда говорила в глаза, сплетен не любила. С ней и общаться было легко. Сына воспитывала одна и никогда его не наказывала за проступки, как другие женщины. Только посмотрит на него – и он все понимает. Очень хороший рос мальчик. Как бы она сегодня радовалась, видя его успехи…      

– Валечка излучала такое обаяние, что не заметить ее было невозможно, – говорит омичка Людмила Михайловна Шагарова, знавшая Валентину Николаевну много лет. – Внешне она была очень интересной, привлекательной женщиной. Всегда открытая, приветливая, душевная, такие люди сразу располагают к себе. В ней была какая-то внутренняя интеллигентность, порядочность.     

Валю отличал особый талант замечать красоту вокруг себя. Работала мастером по пошиву верхней одежды в комбинате бытового обслуживания, потом закройщиком. Работа, как говорится, разъездная. Приходилось много ездить по району, принимая заказы, много шить. Уставала, конечно. Прибавьте к этому жизнь в частном доме, заботы по хозяйству… При этом успевала еще и в художественной самодеятельности заниматься. Хорошо пела, любила стихи. Помню, как она в клубе декламировала со сцены Твардовского, других известных поэтов. Она же никогда не засыпала без книги!..

Знаете, Валечка многим нравилась, вполне могла бы устроить личную жизнь, но она и мысли такой не допускала. Посвятила себя единственному сыну. Жила ради сыночка. Всегда ждала его, когда он учился в институте. Всё для него, для Сережи… И он всегда платил ей взаимностью. Надежный рос парнишка, понимающий. Такое в жизни встретишь не часто. К сожалению, масса примеров, когда вырастают неблагодарные дети. Валя вырастила хорошего, любящего сына. Не случайно все, кто знал эту семью, относятся к ней с уважением.

…К словам близких людей и подруг трудно что-либо добавить. Такой вот акварельный портрет – не очень броский, а вглядишься – многое откроется. Душа простой русской женщины. Говорят – загадочная душа. А что такого уж загадочного в судьбе Валентины Николаевны Степановой? Всё – как на ладони, только ладонь эта теплая.

Вот ее-то и не хватает сыну. Утром – взмахом над головой, вечером – на плечах, приболеешь – ко лбу целительным прикосновением.

А разве у вас не так? С материнской любовью весь век мы живем…