юбилей

Владимир Михайлов, Людмила Максимова,

фото Александра МАКСИМОВА и из архива Бориса НАЙДИНА

Найдинский флот

Борису Абрамовичу Найдину, заслуженному ветерану и непосредственному участнику становления и развития  Омского нефтеперерабатывающего завода-комбината-объединения – 80! Юбилей, который он сам называет «небольшим». В самом деле, для того  чтобы пройти весь трудовой путь Бориса Абрамовича, иному понадобится времени вдвое больше…

О чем думает человек, встречающий свой восьмидесятый день рождения?

– О будущем. Я оптимист всю жизнь. Никогда не пасовал перед обстоятельствами.

 …Море было совсем близко. Впадая в него, Южный Буг и Ингул объединяют свои воды, а на месте их слияния и стоит город Николаев, известный тремя гигантскими верфями, с чьих стапелей уходили в океан военные корабли. Еще Николаев – крупнейший, после Одессы, торговый порт на Черноморском побережье. Отец работал в порту и приносил Борису для развлечения коробки из-под сигар и папирос, блестящие и красочные, отдающие тонкими заморскими ароматами и будоражащим холодком морской романтики, воспетой Багрицким-старшим.

 Отец по делам отправлялся в Одессу и брал с собой Бориса. Вечером, оттолкнувшись от причала, теплоход «Пестель» медленно разворачивался по течению, а утром прямо по курсу вырастала Одесса – южный Париж и южный Петербург в одном лице.

Возвращались однажды из такого вояжа – «Пестель» шел уже в лимане, на траверзе Очакова, – и услышали стрельбу. Стучали зенитки. То было 22 июня 1941-го…

ЭХ, ДОРОГИ…

В начале августа немцы подошли к городу. Отец проводил жену и сына на станцию. Старший же брат Бориса, призванный в сороковом году, воевал на Балтфлоте. Сели в товарный вагон, вещей с собой немного, сколько унесешь. Чтобы не брать лишнего груза, Борис надел свои лучшие туфли, и эти желтые выходные туфли странным образом врезались в память… Состав тронулся на Восток.

Отец остался в городе, в ополчении, а через год, после ранения, приехал к семье в Астрахань. Борис там работал помощником лаборанта на базе «Заготзерна». Многочисленные астраханские церкви – уже не совсем церкви, конечно, поскольку с сорванными крестами, – едва не под купола были заполнены зерном, в том числе тем, что успели вывезти с Украины. Лаборанты протыкали многометровую сыпучую толщу, чтобы с самого низа достать образцы для анализа. Следили, чтобы зерно не «горело», при необходимости устраивали перевозку на другой склад – тоже церковь.

Вскоре семья отправилась еще дальше, в том же восточном направлении. Ненадолго остановились в Исилькуле у родственников, эвакуированных из Москвы, и опять в дорогу, до Омска, где жила двоюродная сестра. В предноябрьский холод Борис впервые шагал по безасфальтным улицам Омска, разбрызгивая грязь летними туфлями, утратившими желтый цвет.

Работал по знакомому уже ведомству – в «Заготзерне». Учился в вечерней школе – в восьмом, девятом классах, а вместо десятого – на подготовительных курсах Московского авиационно-технического института. Окончил их и тем самым практически поступил в институт, но МАТИ был тогда в эвакуации, где-то в Средней Азии, и прием студентов ему, вероятно, пришлось ограничить. Борису предложили поступить в Омский машиностроительный (впоследствии политехнический), и с 1943-го по 1948-й он учился там.

Распределили на завод «Электроточприбор», в те времена называвшийся «Омзэта». Начинал технологом цеха, поработал начальником планового отдела, стал главным технологом.

В конце 1954 года его неожиданно вызвали в горком КПСС. В промышленно-транспортном его отделе Найдину предложили перейти на нефтезавод. Надо сказать, в то время это предприятие еще только готовилось вступить в строй, и в городе с традиционно развитыми машиностроением, радиотехнической промышленностью на зарождающуюся нефтехимию посматривали с ревностным пристрастием. Что-то еще из нее получится… Предложение застало Найдина врасплох. Ответил, что бензин, конечно, от керосина отличить сможет, но этим его познания в данной сфере и ограничиваются. Ничего, сказали ему, главное – он дельный механик. Уже потом Борис Абрамович узнал, что в горком с просьбой найти механика и непременно – омича обращался директор нефтезавода Малунцев. Найдина уже можно было счесть укоренившимся омичом, а вот почему Малунцеву важна была такая принадлежность специалиста – узнаем чуть позже.

Он думал недолго, и следствием выбора стало то, что две даты его биографии – 5 января 1955-го и 11 ноября 1995 года – обнимают сорокалетний период, отданный нефтезаводу. Ровно половину жизни.

ОМСКИЙ НЕФТЯНИК – АТТЕСТАЦИЯ ВЕЛИЧАЙШАЯ!

С оборудованием новый замглавмеха столкнулся для себя непривычным. На «Электроточприборе» приходилось, например, совершенствовать технологию изготовления кернов (стержней диаметром менее миллиметра, на которых вращаются приборные стрелки), достигая очень высокой чистоты обработки, требуемой для сверхточной аппаратуры. Здесь же – мощные, габаритные насосы и компрессоры. Времени для их освоения, впрочем, много не потребовалось, как и для перехода на должность главного механика. А в начале шестидесятых Найдин даже написал книгу о ремонте и обслуживании компрессоров и насосов.

С 1959 года он – заместитель директора завода. Несколько позднее – заместитель генерального директора, поскольку предприятие меняло статус, становясь нефтекомбинатом, ПО «Нефтеоргсинтез». Широк круг его деятельности – комплектация оборудованием, активное участие в строительстве каждой новой установки, новых комплексов, транспорт, внешнеэкономические вопросы, командировки в министерство, и не только в свое… До сих пор в памяти подготовка совместного приказа пяти министерств в период строительства самого большого комплекса первичной переработки нефти. Пять министерств, пять различных интересов и подходов к делу… Но приказ был подписан этими министерствами, и стройка обрела новое дыхание.

Чем с самого начала привлек и даже поразил нефтезавод Найдина, так это обстановкой внутренней, человеческой.

– Уникальное предприятие было по сфере общения людей друг с другом. Малунцев давал прекрасный пример того, как надо вести себя с людьми, создал атмосферу доброжелательности. Александр Моисеевич скончался давно, в 1962 году, но эту атмосферу старались сохранять его преемники Рябов, Микита, Лицкевич.

Малунцев, подбирая кадры, стремился к тому, чтобы в руководящем звене оказались люди, считающие близким себе, своим и этот завод, и этот город. Рябова, пришедшего на завод молодым специалистом, он «гонял» по разным должностям, и всего за 5 лет Виктор Андреевич вырос до главного инженера. Все ступеньки, от оператора установки, прошел здесь Иван Дмитриевич Лицкевич, прежде чем стать генеральным директором…

Нет, они не были ангельски безупречными. Бывало, сойдется все руководство в споре – стекла звенят. Настанет обеденное время, идут в столовую, пора бы успокоиться, но и там буря не утихает. И только к вечернему чаю разрядка, глядишь, наступила. Шутки пошли, смех. Умели прощать резкости, умели признавать свою неправоту. Умели понять и помочь.

О многом вспоминается за прошедшие сорок лет. Правится новая книга, да недостает времени. Впрочем, еще один эпизод, который иллюстрирует необычное фото: там юбиляр внутри двухметровой трубы. На этом месте должна быть сложная задвижка, да поставщик – завод «Пензхиммаш» – подвел. С помощью этой странной фотографии удалось убедить руководство завода в срочности вопроса. Три недели, чуть ли не круглосуточно, он не только наблюдал, но и принимал участие в организации производства этой «детали». Толкнул ногой вагон с ней и улетел в Омск. С чистой совестью.

Для Найдина завод стал своим – и настолько, что на его десятилетие, отмечавшееся в 1965 году, Борис Абрамович не мог не откликнуться новой книгой.

Завод постепенно расширялся, появлялись новые производства, в том числе комплекс, ставший широко известным, – ароматических углеводородов. Контракт с французской фирмой «Текнип», партнером по строительству, был заключен на 150 млн долларов – сумма впечатляющая, если еще учесть, что доллар тогда был в несколько раз дороже современного.

Однажды, году в 74-м, по каким-то причинам часть оборудования для «Ароматики» надолго застряла в Одесском порту, и Найдин поехал «разбирать завалы».

Встреча с давно не виденной Одессой, с любимым морем… Друзья повезли ловить бычков. Весельная шлюпка, летящие по волнам солнечные блики… А ночью он, завернувшись в облитую кефиром простыню, с оханьем переворачивал обгоревшее до багровости тело. Подзабыл о коварстве морского солнца… Зато рыбалка удалась.

В Омске слово «Ароматика» сделалось в 70-е и особенно 80-е годы очень популярным. Его склоняли везде, и на телеэкранах, и в трамваях. У Найдина с «Ароматикой» связана кроме всего прочего одна весьма курьезная история. Но, как всегда бывает, то, что впоследствии кажется самым забавным, начиналось совсем не смешно.

На завод привезли многотонный американский компрессор, сверхмощный, способный своей энергией зажечь одновременно все фонари города Омска. Пришел момент агрегат устанавливать и монтировать. Тут Найдину сообщают, что герметичная упаковка компрессора заполнена водой. Борис Абрамович встревожился и поспешил на место. Потирая руки, у компрессора прохаживался руководитель работ от французской стороны – господин Веллер. Ну, что будете делать, если дорогущий компрессор испорчен? Найдин хмуро молчал – парировать было нечем, а потом подошел к компрессору. Вода, в самом деле. Но что-то его заставило посмотреть более внимательно и оглянуться по сторонам. Невдалеке сидели рабочие за импровизированным обедом. Найдин, попросив у них чистую бутылку из-под молока, набрал жидкости из компрессорной упаковки. Бутылку опечатали и отправили в лабораторию. Результаты анализа подтвердили: действительно, вода, но… морская. Где мог нахлебаться морской воды компрессор, который фирма «Текнип» транспортировала  через Атлантику? Где еще, если не там?

Предприятие начало осваивать выпуск литола – в тубах, и чтобы познакомиться с процессом изготовления последних, Найдин отправился в командировку на завод косметической продукции в Николаев. Ехал не без волнения. Бродил по городу, по знакомым и изменившимся улицам. Постоял в своем дворе. Вспомнился отчаянный хулиган Витька Хоменко, с которым сдружила общая любовь к голубям. Во время оккупации немцами Николаева Виктор бросил гранату в машину с гитлеровцами и потом был повешен. В Николаеве стоит памятник отчаянному 14-летнему мальчишке.

…Вот дверь родного дома. Когда-то, если в дверь стучали снаружи, Борис хватался за железную решетку оконца и подтягивался вверх, чтобы выглянуть. Теперь дверь оказалась ниже его роста… И весь город стал каким-то тесным, каким-то ушедшим. Охватила тоска, захотелось поскорее уехать. Не в натуре Найдина отдаваться печалям, он привык их преодолевать – действием, стремлением к тому, что дает чувство жизненной полноты. Есть единственная непреодолимая печаль и скорбь – о жене, рано ушедшей из жизни. Перед этой болью душа беззащитна…

Он уехал из Николаева и больше в нем не бывал. В жизни есть то близкое и дорогое, которому когда-нибудь надо сказать прощай.

Но город навсегда остается в чувстве и памяти… Этот порт, где отец был диспетчером и Борис взбирался к нему на верхотуру, оглядывал строй огромных кораблей, светлые пятна десятка николаевских пляжей, парящие вдоль них треугольники парусников. И Борис часто бегал в яхт-клуб.

То юношеское увлечение в зрелые годы обернулось коллекционерской страстью к моделям парусников: «Где вижу, там и покупаю». Дом Бориса Абрамовича стал пристанищем миниатюрных корветов и бригов из Италии, Англии, из французского города Сан-Мишель, где приливы ведут нескончаемую игру с полуостровом, то обращая его в настоящий остров, то вновь отдавая материку…

Найдин ушел с нефтезавода вскоре после гибели Лицкевича. Что-то стало там меняться… Однако многолетняя связь с предприятием  опять заставила взяться за перо перед пятидесятилетним его юбилеем в 2005 году, и появилась книга «Мой завод – моя судьба» (если не ошибаемся, пятая у Бориса Абрамовича). Книга вручена ветеранам нефтезавода, собиравшимся на встречу в Москве 28 августа. О той встрече Борис Абрамович говорит так:

 – В Москву приезжали не просто бывшие сотрудники – команда, друзья, с которыми прошло полжизни.

Был там, к примеру, Эдуард Григорьевич Макаров, работавший заместителем главного инженера, а потом возглавивший Волгоградский нефтезавод. Был Виктор Андреевич Рябов – директор Омского НПЗ, затем руководитель главка, зам руководителя союзного Госгортехнадзора, Станислав Моржухин, возглавивший после завод «Главкомплект» министерства, один из директоров ОНПЗ последнего десятилетия Александр Меллинг и еще много бывших сибирских, омских нефтяников, ставших директорами крупных предприятий в разных городах России.

Найдин получил сотни писем – откликов на книгу. Приведем строки письма, пришедшего из Киева: «Омская школа повлияла на содержание всей нашей последующей жизни. Омский нефтяник – величайшая аттестация».

НОВЫЙ МАРШРУТ – СТРОИТЕЛЬНЫЙ

Пять лет назад, когда Найдин пребывал у друзей в Чехии, ему туда позвонил генеральный директор компании «Агростройкомплект» Валерий Михайлович Кокорин и попросил узнать западную конъюнктуру сухих строительных смесей. С этого момента Найдин начал «постепенно переквалифицироваться в строители», став скоро в компании заместителем генерального.

Его увлекла идея Кокорина построить в Омске современный завод сухих смесей. Большую часть их состава занимают обычные песок и цемент, всего 10-15 % – сложные химические добавки, зато они составляют 90 % стоимости. Завод должен был обходиться без импортных добавок – такова цель. Организовали научно-техническую лабораторию из сотрудников СибАДИ, разрабатывавших рецепты. Контактировали в этом направлении с одним из лучших институтов – «Омскагростройпроектом». И завод был построен всего за два года. Пока у него проблемы с полноценным завоеванием рынка, но это дело времени, а во втором квартале уже намечается пуск второй очереди.

«Агростройкомплект» возводил лютеранскую кирху, гипермаркет «Континент», православный храм на Левобережье, магазин «На Театральной» и жилой дом, известный под таким же названием. Вообще, жилых домов построено много. Да и иные объекты – трудно перечислить.

– Валерию Михайловичу Кокорину не давали покоя руины в центре города, – говорит Борис Абрамович и называет магазин «Ваш дом», открытый на месте кинотеатра, который когда-то начали сооружать и успешно забросили. Нечто двухэтажное, расположенное за памятником Маршалу Жукову и обросшее поверху кленовой рощей (давно все забыли, что там предполагалось), тоже начинает преображаться – в центр семейного отдыха. В Таре 13 января состоялся премьерный (во всех смыслах) спектакль Северного драматического театра – его здание также возникло из небольшого кинотеатра. Наконец, «новый» Дом печати в Омске, долгострой-рекордсмен, оказавшийся в конце концов ненужным, обветшавший и осыпающийся, пока его не приобрел «Агростройкомплект». Здание полностью реконструировано, и теперь в нем торгово-выставочный офисный центр «Каскад», который горожанам представлять не надо. Кстати, нарекли его так по предложению Бориса Абрамовича (а подсказала сама архитектура здания).

Найдин динамичен и неугомонен. Как-то шутя потребовал у руководства Омского аэропорта, чтобы ему дали значок, который носят летчики, – на нем указано, сколько миллионов километров преодолел пилот. Борис Абрамович в своих командировках налетал не меньше, чем многие воздушные асы.

С мастерством завзятого дипломата он может объединить в работе усилия людей, дотоле общего языка совсем не находивших. Не умаляя их достоинства. Он неизменно доброжелателен – «школа Малунцева». Только не любит необязательности. Тогда его тон делается холодным и отчужденным…

Телефон на столе у Найдина звонит часто. Порой он не успевает убрать руку с трубки, едва положенной на рычаг, и снова, и снова… Он не раздражается, разве что самую малость. Работа для него – своя стихия, как для рыбы – глубь морская.

Конечно, особенно приятно, когда звонит сын – он, подобно отцу, механик, тот же факультет окончил в политехническом. Или внук – тот экономист по специальности, после технологического института. Что еще о родне и профессиях? Ах, да! В самый серьезно-деловой период – ну что тут сделаешь! – может позвонить «глава семьи» – Софья Ильинична Найдина. С простотой доверительной непосредственности скажет: «Привет, Борис!», – и тут же что-нибудь споет либо поделится новым открытием. Каждый день у человека полон открытий, если человеку меньше четырех лет. Правнучка. Родственный статус и «профессия» любимого человека.

Интересно, какую песню она исполнила 15 февраля? В день, когда прадедушка Борис получал поздравления, завершив свою очередную регату. Ведь каждый год жизни – как парусник, одолевший кругосветку. Новых маршрутов этому флоту! И тех самых семи футов!..