На земле сибирской

Текст Виктора Гашеева

Фото Валерия Гашеева

Диалоги о Рыбачьем

Удивительное рядом. На левом берегу Иртыша, практически напротив центра миллионного мегаполиса, есть самобытное место – поселок Рыбачий. Он, даже несмотря на соседство с бурно развивающимися новыми микрорайонами Левобережья, где возводятся в урбанистическом современном стиле многоэтажные дома из стекла и бетона, не потерял своего собственного лица, не лишился только ему присущего колорита.

Неспешная, степенная жизнь, которой живет поселок,  не терпит того бешеного ритма, к которому привыкли жители больших городов. А ведь в наше бурное и быстро текущее время сама возможность никуда не торопиться – это большая роскошь, ради которой вполне можно пожертвовать тем, что называют благами цивилизации.

Большие города, как огромные спруты, рано или поздно поглощают такие местечки – вместо них вырастают новые кварталы, порой совсем безликие и часто похожие друг на друга, как близнецы-братья. Вот и Омск уже притянул в свою орбиту добрый десяток деревень и поселков.

И пускай Рыбачий сильно изменился за восемьдесят лет своего существования, но неповторимости своей не потерял. А причина этого – в простых, но необыкновенных людях, что здесь живут.

Диалог первый. Исторический

Казалось бы, сколько сказано о том, что человек должен помнить свои исторические корни. На словах, разумеется, все соглашаются с тем, что без памяти о прошлом нет будущего, а на деле… Поэтому повстречать тех, кто еще помнит дела давно минувших дней, – это большая и редкая удача.

Семья Владимира Александровича Андреева приехала в Рыбачий поселок одной из первых.

– Родители мои, – вспоминает он, – родом из Новгородской губернии. Жили-поживали они, как и миллионы русских людей в то время. Но мудрые недаром говорят – не дай бог жить во время перемен. Начало двадцатого века – эпоха сплошных катаклизмов в отечественной истории. А ведь давно известно, что во время войн, революций и прочих распрей страдает в первую очередь простой люд.

Как рассказывала мама, в 1919 году на Новгородчине жить стало совсем невозможно. Годы Первой мировой, революции, гражданской войны сделали жизнь крестьянина невыносимой. Начался страшный голод. Выбора не было – нужно было либо ехать в совершенно незнакомую Сибирь, где, по слухам, было много свободной земли, либо… умирать.

– Дорога в наши края наверняка была нелегкой?

– Конечно, путь в Омск был долгим и трудным. Железнодорожное сообщение толком не работало, а проехать предстояло полстраны, в которой еще бушевала гражданская война.

Но так или иначе – в теплушках, в товарных вагонах, а где и просто пешком – добралась моя мама с братом до Омска. На дворе был 1920 год. Осесть решили в Рыбачьем поселке. Тогда, конечно, поселка никакого еще не было – только, как старшие рассказывают, пара-тройка землянок. Себе вырыли такую же. А вскоре в городе на базаре мама случайно встретила еще одного своего брата, о судьбе которого долго ничего не знала. Он, после долгих скитаний по России в поисках лучшей доли в то смутное время, также поселился в Омске – работал мастером на обувной фабрике. Так город на Иртыше стал для нас, семьи Андреевых, второй родиной.

– Если поселок назван Рыбачьим, то, должно быть, рыбачить сразу начали?

– Рыбной ловлей начали заниматься, чтобы прокормить себя. Зажиточные люди, что жили на правом берегу реки, когда ездили сюда за свежей рыбой, так и говорили: «Поехали к рыбакам в Рыбачий». Так что название поселка – народное. Немного позже оно стало официальным.

Родился я здесь же, в Рыбачьем, в тридцать первом году. Окончил ремесленное училище, работал на заводе. Женился здесь же. А потом вместе с супругой Таисией Федоровной уехал на целину. Затем – работа в Монголии. По возвращении директорствовал в совхозе «Ульяновский», что был в Омском районе. Вышел на пенсию и… снова вернулся в родной поселок: дом достался по наследству. У нас есть благоустроенная квартира, но настоящее счастье в конце жизни снова вернуться туда, где вырос.

– Но ведь частный дом содержать труднее, чем квартиру…

– Так-то оно так. Но мы с женой сорок лет в деревне прожили: к труду нам не привыкать. Тем более что многое к лучшему в поселке изменилось – колонки есть, улицы заасфальтированы, автобус ходит. А то раньше до центра Омска приходилось на лодках добираться, а как на Иртыше лед станет – по зимнику.

Да… многое теперь изменилось. Мое поколение, считаю, в трех измерениях жило – в сталинскую эпоху, в хрущевско-брежневскую, в нынешнюю – перестроечно-демократическую.

Какая следующая будет? Что со страной станет, с родным Рыбачьим поселком?

Диалог второй. О рыбе на безрыбье

– А в Рыбачьем ныне почти не рыбачат, – с грустью говорит участник ликвидации аварии на Чернобыльской АЭС Анатолий Нагуманов. – На моей памяти самое рыбное время – это семидесятые годы ушедшего двадцатого века. Иртыш тогда был не чета нынешнему: мощный, широкий, я бы даже сказал – с мужским сибирским характером река была. А теперь… В иных местах, кажется, наполовину обмелел – рыбы толком нет.

– Говорят, лет тридцать назад в районе Омска можно было даже стерлядочку на удочку поймать.

– Правильно, причем рядом с Рыбачьим поселком – возле Зеленого острова, например. В Николаевке опытные рыбаки также знали заветные места. За пару часов можно было легко – без прикормки даже – поймать шесть-семь килограммов вкусной иртышской рыбы. Ловили и на удочки, и закидушками, и пауками. А нынче удачей считается поймать карася, окуня, подлещика, ерша и прочую рыбу «сорных» пород.

Теперь в поселке почти ни у кого нет лодок: бензин стал дорог. Лишь у немногих старые деревянные лодки стоят на участках – их как емкости под воду используют…

– Слышал, что когда-то в здешних местах рыбацкие артели процветали.

– Это точно. Помнится, на Зеленом острове даже рыбсовхоз был. По реке трамвайчики ходили – останавливались они и у Рыбачьего поселка. Теперь пристани уже нет, нет и лодочной станции. Люди, конечно, без дела не сидят. У кого есть желание и здоровье, себе другую работу находят, с рекой не связанную, но мне отчего-то грустно становится, когда я вижу ржавеющие на приколе суда, мелеющий с каждым годом Иртыш…

– Неужели никаких перспектив у поселка нет?

– Перспективы, конечно, есть. Глаз радуется, когда смотришь на губернаторские стройки, что развернулись по всему левому берегу. У нас же те, кто побогаче, строят коттеджи. Это хорошо, ведь поселок только красивее становится. А что, место у Рыбачьего хорошее – вот совсем рядом с нами метромост построили, микрорайон Прибрежный в десяти минутах ходьбы. А скоро, слышал, рядом с нами и суперсовременную «Арену-Авангард» построят. Так что хоккей к Рыбачьему станет ближе…Совсем было бы хорошо, если бы в поселок газ провели.

Только обидно, что зачастую за стройками историю родного края забывают – сколько, например, на левом берегу при строительстве старых кладбищ снесли! Не по-людски это как-то.

«И все-таки жалко, что теперь в Рыбачьем не рыбачат, – заканчивает разговор Анатолий Николаевич, – чувствую, что как будто частичку души своей потерял. Скоро, даст бог, дадут благоустроенную квартиру, уеду из Рыбачьего, а сердце уже сейчас что-то невыразимо гложет…»

Диалог третий. О Рыбачьем и тайге

Сафиюлла Савралеев возраста достиг аксакальского – восемьдесят лет исполнилось ветерану Великой Отечественной войны.  Поэтому и говорит он негромко, неспешно и рассудительно.

– Раньше жили на Омском Севере – в Знаменском районе, – говорит он. – Тридцать лет как мы приехали сюда. Переехали в Рыбачий году эдак в 1972-м – поближе к городу, чтобы детей учить было легче. Уезжать из родных мест не хотели: если ты полюбил сибирскую тайгу, то любовь эта останется с тобой на всю жизнь. До сих пор помню, как ходили в тайгу охотиться и шишковать.

Правда, к жизни в Рыбачьем поселке привык быстро – как-никак в Знаменке проработал примерно два десятка лет бакенщиком на Иртыше.

– Обратно, наверное, сильно тянет?

– Да, до сих пор скучаю по соснам, по особому аромату знаменской тайги… Сейчас, прожив долгую жизнь, понимаю, что красота природы – это ценность огромная. Часто вспоминаем с женой Гайлиджеман, как среди такой красоты в молодости жили, как зрелость свою там провели… Эх, вернуться бы туда, на малую свою родину, да годы уже не те, чтобы вот так все сразу бросать. Здесь, в Рыбачьем поселке, конечно, тоже красиво, да только первая любовь, как говорится, не ржавеет.

Обидно только, что сейчас работы в поселке совсем мало. Молодежи особенно трудно – некоторые, чего греха таить, воруют… Наркоманов, правда, не стало – видно, что властям с заразой этой бороться удается.

– Так, может быть, поможете молодым своим советом?

– Скажу одно, без веры в лучшее жить нельзя…

…Вот таким увидели Рыбачий поселок корреспонденты журнала «Сибирь и Я» в диалогах и фотографиях.