наши люди

текст: Леонид РАБЧУК, фото из личного архива Л. Максимовой

В поисках своей Сибири


Вокруг нас живут и работают весьма необычные люди, даже если нам кажется, что они ничем не отличаются от нас. К счастью, это не так, и поэтому нам, журналистам, есть о чем и о ком писать. Вы держите в руках журнал, который сделан как раз таким вот нестандартным человеком, придуман, выстрадан и дважды спасен. «Сибирь и Я» для Людмилы Максимовой оказался делом всей жизни, но отнюдь не первым, не вторым и даже не десятым.

Кожаный волейбольный мяч

Семиклассница Люда была очень увлечена литературой. Свои небольшие рассказы и повесть она показала педагогу по русскому языку, и та их одобрила и подбила отнести в районную газету. Именно таким образом толстая рукописная тетрадь оказалась на столе ответсека климовской районной газеты «Авангард». «В глаза мне во время нашей второй встречи он не смотрел, – улыбается Максимова, – тетрадь оказалась не отформатирована под нужды района, но что-то во мне он приметил и все с тем же чувством неловкости предложил написать заметку». Первым материалом юнкора стали тридцать строчек отчета о вечере семиклассников на четвертой полосе. Автору тогда было двенадцать лет, и звали ее Люда Жигалкина. Затем активной писательнице стали предлагать стандартные материалы к Дню пионерии или майским праздникам. Затем была заметка о рисунках на асфальте к Дню защиты детей. Материал сопровождался и фотоснимком – редакция, оказывается, отправила фотокора. В итоге в один из летних дней в квартиру стучит почтальон и спрашивает не бабушку, а Люду. «Здесь надо расписаться, ты ведь умеешь расписываться?» – и отсчитывает ей настоящие три рубля с хвостиком, заработанные головой и ручкой. Конечно, это событие отметили – набрали сладостей, а еще девочка купила себе собственный волейбольный мяч, кожаный, такой красивый, предмет ее гордости. Предметом совсем другой гордости через год работы стала красная корочка внештатного корреспондента газеты «Авангард».

Советская система работы с авторами забыта напрочь, а ведь было в ней что-то, что позволяло отыскивать в глубинке способных и – главное – активных людей. Комсомолка Жигалкина продолжала писать обо всех скромных событиях, до которых могла дотянуться в своем Климово Брянской области. Была еще такая традиция – поощрять внештатных авторов, и делалось это очень торжественно – райком партии, большой зал, аплодисменты. Вручали гонорары, поощрения и ценные подарки. На такой вот встрече один из областных журналистов в шутку засомневался в подлинности климовского юнкора (тогда районки часто подделывали статьи юных корреспондентов, чтобы отчитаться перед областным начальством о работе с молодежью). Людмилу это возмутило, и вот уже через какое-то время она начинает писать для областной молодежной газеты «Брянский комсомолец».

Герцоги в «кипарисах»

В творчестве настоящего журналиста обязательно должна быть глава, связанная с работой под прикрытием, где корреспондент сливается с незнакомой ему социальной или профессиональной средой и потом оттуда шлет в редакцию тайные знания. Один из редакторов молодежки предложила порыскать в среде трудных подростков и написать о них их языком. «Меня побьют», – испугалась Людмила. Редактор не настаивала, а юнкор уже знала, в какую компанию влиться: «Была у нас такая беседка с нехорошей репутацией, вся заросшая то ли ивой, то ли еще чем, со всех сторон укрытая от посторонних глаз. Называлась она почему-то «кипарисами». Теперь надо решить, как туда пробраться». Бабушке и дедушке, конечно, ничего не сказала, попросила брата сначала проникнуть в компанию, а затем провести и юнкора под прикрытием девичьего любопытства. Несколько вечеров вылились в цикл статей – история публиковалась в трех номерах подряд и была хорошо оценена редакторами. «Ты измени имена героев и не бойся», – убеждала редактор отдела, но все трудные все равно себя узнали, правда, не били, даже, говорят, кто-то сказал, вот ОНА про нас хотя бы написала». В компанию Людмилу больше не звали, за глаза называли «журналюгой». Вот так профессиональное звание будущая журналистка получила из уст народа задолго до освоения профессиональных навыков и знаний.

«Автор одарен»

Говорят, выбором профессии была недовольна вся семья, мама и папа единодушно были за медицину или педагогику, а бабушка с дедушкой – против журналистики. «У тебя не будет ни семьи, ни жизни, богема, короче» – что-то в этом роде прозвучало в виде напутствия старших. Но желание учиться журналистике пересилило все протесты родни. Творческий конкурс был пройден, кстати, именно с историей о кипарисах. Но вот история как предмет оказался барьером на факультет журналистики МГУ. Причем история с историей напоминала классический анекдот о том, как абитуриент, успешно ответивший на все вопросы, завалился на поименных списках героев Куликовской битвы: «Девочка, ты москвичка, нет? Хорошо, кто автор проекта архитектурного ансамбля на Красной площади? Не знаешь? Ну какая здесь может быть речь о пятерке». «И слезы, конечно, были, пошла забирать документы, а юноша, работавший в приемной комиссии, возвращая документы, попытался утешить, мол, давай посмотрим, какой результат был на творческом конкурсе. «Как это возможно?» – спрашиваю. Легко! Достает личное дело, а там на папке с заданиями творческого конкурса стоит: «Автор одарен» и подпись – Аграновский». Домой приехала неудавшаяся абитуриентка уже слишком поздно, чтобы проскочить в областные вузы. В Москве никто не подсказал, что можно пойти работать, продолжать писать внештатно, пойти на рабфак и закончить на очном. Но вот что интересно, с Максимовой всегда так: если вдруг что-то уплывает из рук, то сразу возникает асимметричная замена. Так она оказалась со своими результатами в Брянском театральном училище. Был день на подготовку, несостоявшийся студент журфака спела песню о «надежде», рассказала стихотворение, выполнила ритмические упражнения и чуть было не была зачислена на дирижерско-хоровое отделение. «Я не хочу, – отбивалась Людмила, – я не умею играть на музыкальных инструментах!» А председатель приемной комиссии говорит: «Это неважно, если захочешь, то научишься». Не захотела и стала изучать режиссуру театра и массовых мероприятий, писать не бросила, мало того, стала работать радиоорганизатором. Кто не знает, что это, поясним – в относительно крупных поселках была структурная единица корреспондента радио без радиостанции. Волк, которого буквально кормят ноги: ты пишешь в газету 2000 строк в месяц и выпускаешь в эфир через районный узел связи материалы для передач областного радио. «Все было легко и удобно, пока я не услышала об обязательной режиссерской практике. Срочно пришлось что-то придумывать, и вот я создаю театральный кружок в Доме пионеров. Потом мы даже на гастроли ездили по деревням, поставили «Ночь перед Рождеством». Меня отпускать не хотели, предлагали работу организатора-методиста в управлении культуры». С дипломом режиссера Людмила могла стать постановщиком парадов и праздников урожая на Брянщине, но внутри сидел «журналюга» из «кипарисов», и тому хотелось другого...

Омичи – самые лучшие люди

Нет отзывчивее на свете людей, чем омичи. В это упорно верил дедушка молодого театрального режиссера. Во время войны он 9 месяцев провел в омских эвакогоспиталях и выжил только благодаря доброте и участию омских врачей и особенно сестер. Ту заботу, с какой они выхаживали раненого бойца, ни оценить, ни забыть невозможно, и дедушка посчитал, что Омск – это правильное место. А пока еще не журналист с уже почти десятилетним опытом публикаций и четырьмя годами радиокарьеры рассуждала так: работать буду в Омске, там ведь РЯДОМ факультет журналистики Иркутского университета. (Наверное, карта была мелкого масштаба, ведь только на ней Байкал так близко от Иртыша.) Так вот наша выпускница пишет в Омский обком партии и добровольно предлагает себя в качестве журналиста на любое достойное место в Омске. Ей сразу ответили – Владимир Радул предложил место в пригороде Омска со всеми условиями. Шел сентябрь 1981 года, вышла из поезда в Называевке (так вроде было ближе к пригороду), а на вокзале не встречают, хотя редактор газеты из «омского пригорода рп Крутинка» обещал. Достала из чемодана пальто и пошла на автовокзал. Через несколько часов искательница приключений, иначе и не скажешь, оказалась в Крутинке, бросила вещи в гостинице (опыт-то поездок по селам у радиоорганизатора был) и прямиком в редакцию. Там, прямо скажем, не ждали, не верили, что есть такое существо, что само добровольно приедет к ним из областного города Брянска. Максимова сегодня оправдывает свой дауншифтинг, выражаясь современным языком, тем что целина к тому моменту была поднята, БАМ вроде как достроен, но еще хотелось стать частью какого-то большого дела. В Крутинке не было больших дел, ничего там не было, даже комнаты в общежитии. Ночевать в фотолаборатории районки в ее планы не входило. «Но ведь там есть красивое озеро Ик», – оправдывался Радул, когда молодой специалист пробилась к нему на прием. На вопрос, зачем меня обманули, был самый простой ответ: а тогда вы бы к нам не приехали. Правда, тут же партийный хедхантер ситуацию исправил – помог устроиться в редакцию газеты омского Агрегатного завода с предоставлением места в общежитии и пропиской. В итоге гостья за один день стала омичкой, да еще и общежитие в центре, на Октябрьской. И чем вам не лучшие люди на земле?

Слишком далеко от Брянска

План был такой: поступить в Иркутский университет, поучиться там, затем перевестись в Москву и уже наконец-то окончить МГУ. Легко было лишь первый год – учиться и работать было возможно, вот только готовиться к сессии в общежитии рабочей молодежи было непросто, вернее, просто невозможно было. Вечеринки мешали студентке, студентка мешала спящим после смен. Поиск выхода привел в редакцию Оконешниковской районной газеты, там можно было хоть все должности сразу занять, и заняла, только вот редактор все пытался уговорить Людмилу ездить на сессию раз в год, на две сразу. Для тех, кто не понимает, это 60 суток зачетов и экзаменов, зубрежки и бессонных ночей. В Иркутске предлагали остаться, вернее, уговаривали, но студентка ответила, мол, я со своим Омском и так уже забралась очень далеко от Брянска, а здесь еще две с лишним тысячи километров. Помните, план был перевестись в Москву? Планы, бывает, меняются – и вместо Москвы переезд в Омск и смена фамилии. Дальше была целая чехарда из штампов в паспорте (родились два сына, Александр и Константин) и ворох страниц в трудовой. В основном с небольшим перерывом все это была медийная работа. Были газеты: «Омский птицевод», «Вечерний Омск», «Призыв» и «Омский вестник».

«А что, завтра рекламы не будет?»

Людмила Максимова с двенадцати лет хотела быть журналистом, и двое маленьких детей не были основанием отказываться от дела всей жизни. «Не берите ее, она нас больничными закидает», – кричала редактору бухгалтер одной из газет, куда позвали Максимову, но ее взяли, и она ухитрялась по телефону закрывать всю новостную полосу даже из дома. Наконец настал момент и первого настоящего вызова для «журналюги» внутри Людмилы Максимовой. Ей было предложено стать редактором отраслевой многотиражки «Омский птицевод». «Мне пришлось учиться заново, взять в библиотеке книгу «Селекция птицеводства». И учить. Но все равно я не понимала ни слова из того, о чем говорилось на планерках, особенно зоотехниками и агрономами. Хорошо, что рядом были заботливые коллеги, способные разъяснить, в чем смысл отцовской и материнской линий и чем отличаются породы Ломан Браун и Леггорн». Но и эта остановка долгой не была. Благополучная отрасль заразилась реакцией развала, и газета стала омским птицеводам поперек горла, и даже приложение «Ярмарка» не могло уже ничего изменить.

Это было где-то около 1996 года – в ярчайшую эпоху омской журналистики. Максимову весьма сложным путем привело в могущественную «Вечерку», причем ей удалось привести с собой всех «птицеводов». «Вечерка» была хоть и не очень богата, но весьма влиятельна: много народу, много проектов, но мне предложили пойти в отдел рекламы. Для меня это было странно – после места главного редактора в менеджеры по рекламе. Мне были поставлены условия: принесу за две недели столько-то тысяч – останусь в отделе, не получится – заткнут куда-нибудь в отдел писать тексты». В ответ на такое предложение Людмила Михайловна заявила: хорошо, но мне нужен кабинет, где я смогла бы вести дела, встречаться с важными людьми, приглашать гостей. Так и появился знаменитый Имидж-центр «Вечернего Омска», ничего подобного не было больше ни у кого. Имидж-центром стала чудовищно легендарная курилка Дома печати, сто первый кабинет. Там пахло преисподней. Табак, который курили журналисты, всегда был штукой смрадной, но в девяностые курили вообще всякую жуть. Максимова потребовала все вынести вон: и цветочные кадки с бычками, и прожженный линолеум, и грязную мебель. С последствиями табачного перегара боролись известкой и моющими средствами. Обои клеила вместе с подругой, помощи ждать было неоткуда – всем известно: гении пера в быту бесполезны. Сами сшили шторы и повесили наградное зеркало, которое кочевало за Максимовой из редакции в редакцию. Буквально через два дня кабинет стал приносить «Вечерке» столько рекламы, сколько раньше и не видели. Был и бартер, его тоже монетизировала Максимова. Мне как-то рассказывал один из фотографов «Вечерки», как они перетаскали в редакцию несколько сот мешков с мукой: «Седыми были все – и брюнеты, и рыжие».

Но это тоже была всего лишь вешка на пути Максимовой к собственному делу – «Вечерку» она сменила на «Призыв». Вот это стало новым вызовом, так как в одночасье деньги закончились везде, и должность главного редактора любой районки обросла обязанностями фарцовщика-спекулянта, только с одним «но» – дефицитный товар не доходил до редакций, а если доходил, то по цене выше рыночной. Когда Максимова пришла в «Призыв», там денег не видели уже несколько месяцев. И вместо редакционной политики Людмила Михайловна торговала разным добром, солила селедку (наверное, наелись на всю жизнь). Чего только не делали, чтобы выжить. Искала бартер, чтобы чинить машины и заправлять картриджи.

«История с карбидом перед новым, кажется, 1998 годом стоит того, чтобы о ней рассказать. Весь дефицитный товар, то есть водку, уже разобрали, и у управления печати остался лишь карбид. Зачем он нужен, было понятно, но кому может понадобиться, неясно. Обзвонила всех своих добрых знакомых – откликнулся Подгурский с «Омского бекона». Пошел навстречу только потому, что такие люди должны заниматься творчеством, а не карбид продавать, и купил весь карбид по цене выше, чем должен был. Денег хватило и на зарплаты, и на подарки детям. Говорят, обычно стойкая Максимова тогда не удержалась и расплакалась. Мало того, через день с «Бекона» упала точно такая же сумма денег. Всем было ясно – ошибочный перевод. Бухгалтер умоляла редактора не возвращать деньги, мол, потом как-нибудь разберемся. Но Максимова не могла так и перезвонила Александру Подгурскому. Он выслушал и на предложение вернуть деньги сегодня же спокойно сказал: «А что, завтра рекламы не будет?»

«Мы работаем не с вывесками»

Все сегодня вспоминают 90-е с улыбкой, хотя тогда было не до смеха. Бартеризация всей страны достигла вершин параноидального бреда, если начальство рассчитывалось с подчиненным барахлом, которое те вынуждены были либо съедать, либо носить. Было так, что Максимова разжилась мукой и забила ею весь свой гараж. Каждую ночь боялись, что «обнесут» бокс на отшибе, и как тогда разбираться с управлением печати и чем платить людям и типографии... Чудо, что распихала по пекарням раньше, чем местная шпана проболталась жуликам. Но после такого захотелось стабильности, и тут пришло предложение от редактора «Омского вестника» освоить коммерческие возможности областного СМИ. Предложение сопровождалось гарантией не только ежемесячной зарплаты, но и даже авансов. В «Вестнике» это время запомнилось как самое сытое, нет, зарплаты тоже задерживали и часто давали «натурой», только такой, что можно было положить в холодильник. Помогли связи с птицеводами, молочниками и мясниками Омского района. Я помню тех кур, яйца, детские подарки к Новому году тем, у кого есть дети, и сладкие всем остальным. В «Омском вестнике» были вещественные поздравления с Днем российской печати – шампанское, бутылка покрепче, конфеты и палка колбасы. Сегодня кажется, мелочь, а тогда это могло быть единственным убранством праздничного стола. Завидовали даже федеральные СМИ. Увы, творческого в этой работе было мало, вернее, журналистского, хотя чтобы менять шило на мыло, а мыло на выгоду, тоже нужен творческий подход.

Но и «Вестник» был всего лишь остановкой по пути к собственному проекту. Максимову переманили, лихо предложив не только зарплату втрое против «Вестника», но и творческую свободу. Вроде опять просто реклама, но и журналист внутри получил некоторое пространство для операций – тут уже и тексты писала, и придумала проект на областном радио, выпускала даже газету по классическим канонам многотиражки и привлечением хороших омских журналистов. Режиссировала «утренники» для клиентов базы и корпоративы для сотрудников. Пусть никого не смешит название организации «Карбышевская база снабжения» – это место стало образцом маркетинговой работы. Шедевром пиара и паблик рилейшнз (связей с общественностью). «Там я получала такие деньги, что перехватывало дыхание, правда, работала с семи утра и до самой ночи. Увы, мать себе такого позволить не может – дети оказались совершенно заброшены, и я решила уйти, о чем никогда не сожалела».

Говорят, люди пришедшие в отдел рекламы «Вестника» после Максимовой, решили пробежаться по адресам ее основных поставщиков рекламы. И уже по первому адресу в акционерном обществе «Иртышское» получили отказ с мотивировкой: «Мы не работаем с вывесками, мы работаем с людьми».

«И все же кто за Вами стоит?»

Завершилась эпоха газет – началась эпоха глянца. Это не строки введения к главе по истории журналистики, а личный профессиональный разворот Максимовой и, надеюсь, последний верстовой столб на ее, как это сейчас принято говорить, профессиональной траектории. Мало кто помнит, но был в Омске такой чисто рекламный журнал, вернее, издание, где сто процентов материалов размещалось за деньги, и там Людмила Максимова начала тренироваться, то получая проценты от владельца, то завтраки в виде обещаний.

Стечение обстоятельств, помноженное на опыт борьбы за благосклонность рекламодателей, приводит к возникновению информационно-публицистического проекта – журнала «Сибирь и Я». И это было чудом: сразу появились офис, машина, оргтехника, зарплаты для хорошего штата сотрудников, гонорары для журналистов. С 13 июля 2005-го без спешки готовят первый номер. Держу его в руках – 90 страниц плюс обложка, отличная бумага, эффектная полиграфия, 5000 экземпляров тираж. Настоящие журналистские работы, лучшие фотографы, и специально не глянец, а матовая обложка с частичной лакировкой, стильно, модно, свежо. Все выглядело так, как будто за журналом стояло либо правительство, либо олигарх. В то время я консультировал новый коллектив и его владельца по разным вопросам журнальной жизни, и это было очень весело и увлекательно, у всех горели глаза, я даже написал что-то в третий номер, хотя тогда далеко отошел от «писательской работы». Дважды в течение первых полутора лет жизни журнал оказывался на грани закрытия, и дважды Максимова находила ему нового издателя. К шестому номеру в 2006 году «Сибирь и Я» становится уже собственным делом бывшего климовского юнкора. С тех пор вышло шестьдесят четыре номера, и вопрос, кто за вами стоит, всплывает с каждой новой обложкой. Уже будучи бывшим губернатором, на каком-то мероприятии Леонид Полежаев спросил Максимову, кто за ней стоит. Та улыбнулась и заявила: «Лет пять назад считали, что Вы». Олигархов нет, поэтому стоят коллеги, сотрудники и сыновья. Люди. Их совсем не много, кто тринадцать лет порой совмещает несовместимое, кто твердо верит, что настоящий журнал никогда не меняет своей периодичности и что нельзя уменьшать объем номера, даже если набрано меньше рекламы.

Сибирские каштаны

…Много лет назад дедушка Людмилы Максимовой посадил у своего дома каштан – в честь ее рождения. Семь лет назад Людмила Михайловна привезла со своей родины тридцать деток того каштана – тридцать орехов – и бережно выращивала саженцы, чтобы потом пересадить в почву. Каштаны в Сибири не растут. А у нее проросли и прижились, как когда-то она сама. Деревца, даст Бог, зацветут когда-нибудь в мае, даря радость уже ее детям и внукам, связывая две родины – Брянщину и Сибирь – одной нитью...

Анатолий Николаевич АДАБИР, член Общественной палаты Омской области, бывший ген. директор треста «Омскптицепром»:

– Мы с Людмилой Михайловной много лет назад создали настоящую газету, профессиональное издание для отрасли птицеводства. Вначале директора птицефабрик были против – мол, зачем нам это нужно? Но когда вышли два первых номера, люди почувствовали гордость. Почему? Да потому что делал ее профессионал и привлекал профессионалов. Вы знаете, Людмила Максимова легко соглашалась с «профессиональными правками», если они были по делу. Но если в чем-то была уверена, переубедить ее было невозможно. Стояла на своем до конца – спокойно, без надрыва. Человек она очень динамичный, не боится перемещаться, все время куда-то ездит, генерирует новые идеи. И очень порядочный; знаю, что никто из наших директоров тогда не мог сказать о ней дурного слова. Люди, которые рядом с ней сегодня, мне кажется, готовы стоять за нее горой.

Александр Михайлович ПОДГУРСКИЙ, заслуженный работник сельского хозяйства РФ, бывший ген. директор «Омского бекона»:

– С этим человеком мне пришлось тесно сотрудничать в течение последних трех десятков лет. Вначале, когда Людмила Максимова работала в редакции газеты «Вечерний Омск», мы в специальной рубрике рекламировали продукцию «Омского бекона». Позже, когда она была главным редактором районной газеты «Призыв», частенько привлекала меня для выступлений на страницах издания и включила в состав редколлегии. Хотя в «Омском беконе» была своя многотиражка, нам было необходимо сотрудничать с районной газетой, чтобы жить жизнью района, которая интересно и объективно отражалась в материалах газеты. Газета «Призыв» была популярной в районе, и в этом большая заслуга Людмилы Максимовой. Был период, когда она ушла работать в бизнес и занималась рекламой продукции, которую продавала база снабжения. Запомнился ролик, в котором пожилой работник за рулем полуторки рекламировал продукцию. Какую именно, уже не помню, а образ этого дедушки сохранился в памяти до сих пор. Видимо, это талант!

Сотрудничество мы продолжали и в период моего избрания в Государственную Думу РФ, и во время работе в составе депутатского ней. Людмила Михайловна благодаря своим связям привлекала лучших омских фотографов, чтобы создать фотосессии при проведении избирательной компании. Была помощником депутата на общественных началах. Наиболее полно ее талант раскрылся, когда она решила создать собственное дело и организовала выпуск журнала «Сибирь и Я». Создан прекрасный, квалифицированный коллектив, который выдает материалы о наших выдающихся земляках. Я благодарен Людмиле Михайловне и коллективу редакции за публикации о моей персоне к юбилейным датам. Журнал пользуется успехом, и я желаю ему процветания на долгие годы.

Преклоняюсь перед этой женщиной как перед прекрасной мамой, сумевшей после трагедии с мужем одной воспитать двух замечательных сыновей, а теперь и внуков. Желаю Вам, Людмила Михайловна, успехов в нелегком труде. Здоровья и благополучия всему вашему семейству, вашему коллективу!

Слава Ароновна ШУГОЛЬ, управляющий ООО «МЦСМ «Евромед»:

– Людмила Михайловна – очень интересная женщина, весь ее облик располагает к общению. И она, конечно же, выдающийся профессионал. Две вещи меня всегда потрясали – это то, что она за работой не забывает о своей семье, очень хорошо знаю ее сыновей, рада, что они не бросают маму в ее большой и непростой работе; и то, что она обладает удивительной памятью. Она помнит, кажется, всех и все. Порой не знаю, когда у кого из коллег праздник или важная дата, а тут звонит Людмила Михайловна Максимова и предлагает со страниц своего журнала поздравить коллегу или просто хорошего человека. Помнит всех по имени-отчеству, детей и супругов. А ведь в круг ее интересов входит не только медицина, но и культура, промышленность, аграрный сектор… Она знает, кажется, всех. Возглавляемый ею журнал – тоже особый, отличается от всего, что выпускается и выпускалось в Омске. В нем нет скандалов и негатива. Выбор тем для публикаций интересен активным, деловым людям, созидателям. Наверное, потому, что она сама из категории таких людей.

Олег Семенович ХАЛЬПУКОВ, ген. директор ЗАО «Управление механизации № 4», заслуженный строитель РФ:

– Однажды выяснилось, что мы с Людмилой Михайловной практически земляки: я с Могилевщины, а она – брянская. Как говорим: «соседи через забор». Но это не означает, что именно поэтому она мне глубоко симпатична. Это чрезвычайно корректный журналист и очень тонкий человек, с ней легко обсуждать любые аспекты жизни. Мне кажется, она давно должна преподавать, чтобы научить будущих корреспондентов выстраивать диалог. Желаю ей и дальше вести свое дело так, как это может только она. «Сибирь и Я» для меня – один из двух журналов, которые я никогда не пропускаю, на его страницах всегда можно узнать что-то новое, неожиданное. Некоторое время назад меня удивил и очень порадовал ее подарок на мой юбилей – маленькое зеленое деревце, дубок, посаженный ее руками…

Содержание